На лавочке в гвоздях сижу,
На ней о своём грежу.
И все мысли мои тогда
Оборвала девочка одна.

«Дядя, что же с нами будет?»
Тихо молвила она.
Призадумался и я:
Кого-то напомнила мне тогда.

Дочку свою вспомнил я,
Тот же милый взгляд
И 10 этих чертят,
Что убили её, забрали у меня.

В тот же час страх охватил меня,
Ужасные воспоминания, мгла.
Вспомнил я те выстрелы ужасные,
Те дни ненастные, нелюдей тех,

Что взяли на душу такой грех.
Проклинаю их навеки, века.
Забуду я их лишь тогда,
Когда смогу простить.

А сейчас мне осталось
Лишь их винить
За убитого ребёнка,
За обглоданную судьбу.

И пока я в мыслях чертей сужу,
Девочка эта смотрела на меня.
«Что с ним?» — думала она,
А ты мне лишь напомнила тогда.

Она ждала ответа,
Не знал я и сам.
Дни были без тёплого привета,
Без виденья нам.

Спустя часок, второй,
Исчез второй герой.
О, милая девчонка,
Что спросила меня: «Дядя!»

Скудно дожившая остаток дней,
Убить её было нетрудно,
Отнять жизнь значительно трудней,
Имея душу человечью.

Им пожелать могу я
Лишь муки до скончанья дней
За ту милую улыбку,
Что мне напомнила о ней.

доме разбросаны куклы и книжки,
Только теперь их никто не прочтёт.
Маленький мальчик в солдатской фуражке
Больше не выйдет гулять в огород.

Маленький мальчик шагал по дороге,
Пули свистели, а он не дрожал.
Слишком наивный, не знал он о боли,
Слишком беспечный, он в чудо бежал.

Выстрел… И ветер пронёсся по полю,
В небе дрожащий растаял комок.
Маленький мальчик уснул на пороге,
Сжав в своей ручке румяный клубок.

Мать выбежала, застыли ладони,
В крике беззвучном застыла душа.
Сына её унесли на ладони
Белые тучи, седая весна.

Маленький мальчик, в сапожках дырявых,
Так и остался в краю без имен.
Только весной, когда ветер ласкает,
Слышится шёпот: "мам,я силен..."

Где ты,
Судьба?!
Ты что, людей —
убиваешь словами?
Ты что, в небе
ловишь удачу,
машешь бездумно
ржавыми кулаками?!

Эй!
Ты!
Со смертоносной косой,
с сердцем —
в алкоголе,
человек —
не для лести,
не для похвальбы,
человек —
громогласный,
как юность без руля и ветрил!

Я кричу —
чтоб стены трещали!
Я рычу —
чтоб люди дрожали!
Мне плевать
на рюмки и кресла —
я — Человек!
а не часть интерьера!

В небо —
в пульс мегаполиса!
Слово — кулак!
Молчание —
не голосок,
а — петля!

Хочешь —
люби,
хочешь —
бей!
Но знай:
я — живу,
как
пылающий клей,
что склеит мир —
или сожжёт его весь!

Белая комната ярким светом озарена
В ней тёмный человек,
Оклеветанной судьбой наполна,
Заключён в ней на целый век.

Не виновен я! Не виновен я!
Слышится с той злощастной двери.
Плачет! Плачет! Невиновное дитя...
Что за нелюди? Дикари!

Со очей его кровоточат слёзы,
Словно с православной иконы.
Что за видит он во сне грёзы?
Слышатся оттуда стоны! Стоны!

Как понять тебя, милый ты скиталец?
Обвиняют ведь тебя во всяком грехе.
Может, ты — всего обманутый страдалец,
Ты ведь утонул в насмешках и чепухе!

Тогда правы их резкие слова?
Расцветёт вместе с правдой яркий сад?
Которая из двух див права?
Правдивы ли твои ряды серенад?

Белая комната! Белая комната!
Отторгает злостно тебя!
Твоя ль это вся доброта,
Или пустые слова, сказанные грубя?

В полной комнате — пустое отродье,
Так окрестили тебя сами лжецы,
Тонущие у глубокого мелководья —
Это те самые храбрецы.

Не верят тебе! Не верят!
Лишь крутят рукой у виска.
На деле они лишь лицемерят
И смотрят свысока.

Не виновен я! Не виновен!
Слышны твои мольбы в ответ.
Ты не столь хладнокровен —
Всегда услышишь от тебя привет.

В белой комнате! Белой!
Верю я тебе в столь сложную пору
И вижу тебя в комнате потускнелой,
Где ты уже не используешь кору.

Пустой человек! Пустой!
Послушай меня, мою пламенную речь.
Друг мой, заключённый, не стой!
Сумей себя изнутри разжечь!

Разожги ты великое пламя,
Что озарит всех твоих врагов,
И поднимешь ты могущее знамя...
Но не сумеешь — мир таков!

Не смогу! Не смогу!
Шепчешь ты в бездонном сне
На том левом берегу...
Взгляни — вон на окне!

Казнь твоя близка как никогда.
Страх! Страх! Окутал тебя.
Обомлела власти узда...
Не бойся, сиди, себя любя.

В белой комнате! Комнате белой!
Уже не было ничего пустого...
Лишь на кровати обгорелой
Сидел силуэт чего-то неживого.

Там не было твоей тени
В той белой комнате... белой.
Нет шепота средь сирени —
Лишь речь души омертвелой...